Поехать на следующий день к отцу, как он собирался, и познакомиться с дядей Анриетты Роже не смог - помешала служба. Пускай он и намеревался оставить службу, женившись, до свадьбы было еще далеко, приданого у Анриетты могло не быть, да и недостойно бы было манкировать своими обязанностями по такому поводу. Поэтому Роже поразил и товарищей, и начальство, не только не опоздав к разводу, но и явившись трезвым, гладко выбритым и таким готовым к строевой службе, каким его видели только в дни смотров. Не то чтобы Роже был настолько скверным гвардейцем, но тщательная забота о внешнем виде до сих пор в число его достоинств не входила, и до конца дня он выслушивал недоуменные вопросы и догадки товарищей, ни один из них не пожелал поверить в то, что он женится - просто женится, да, на принцессе де Гонзага, кажется.

К концу дня, когда они с Анриеттой ужинали и горячо спорили о достоинствах и недостатках ее лошади, выяснилось, что не поехали они очень удачно - в гости зашел кузен Поль и с обычной своей ядовито-сладкой улыбочкой поведал, что в Париж приехал г-н д'Арбиньи с дочерью и они остановились у них дома. Роже не удержался и сообщил ему, что м-ль д'Арбиньи у них не настоящая, на что кузен, ни на миг не переставая улыбаться, ответил, что конечно, кузен Роже известен своей проницательностью, но не кажется ли ему, что г- ну д'Арбиньи лучше чем ему известно, кто на самом деле его племянница?

Они поругались, конечно, и Роже потом об этом пожалел, и пока они с Анриеттой ехали по улицам Сент-Антуанского предместья, не мог перестать думать, как он сглупил - ведь наверняка Поль все рассказал г-ну д'Арбиньи и тот теперь готов к его визиту, а ведь Сильвье советовал приехать без предупреждения!

Спешившись, Роже бросил поводья подбежавшему к ним уличному мальчишке и обернулся к Анриетте. По-хорошему, ей стоило бы снова переодеться в женское платье, но во-первых, у них не было ни женского седла, ни денег на носилки, во-вторых, женского платья у нее тоже не было, а одалживать что-то у Мари или у Жанны Анриетта не захотела, а в-третьих, посвящать в ее тайну еще и слуг было бы совсем глупо.

- Ты уверена, что ты тоже хочешь идти? - на всякий случай снова уточнил он. Что если г-н д'Арбиньи прикажет племяннице остаться, а ему убираться к черту - что они тогда будут делать?

В гостиной обнаружились, кроме г-на д'Арбиньи, г-жа де Сен-Гоше, сидевшая в кресле у разожженного камина, и г-н д'Арбиньи, расположившийся напротив и занявший, сам того не зная, обычное место Поля. Этот последний, чрезвычайно недовольный этим обстоятельством, вынужден был довольствоваться стулом, в каковой несправедливости его не могла даже утешить м-ль д'Арбиньи, которой сразу по выяснении, что г-н де Вентьевр желает видеть г-на д'Арбиньи, было тут же велено идти к себе. Велела г-жа де Сен-Поль, и столь ледяным был взгляд ее голубых глаз, что спорить гости то ли не решились, то ли не захотели.

- Мой дорогой Роже, - проговорила вдова с изрядной прохладцей в голосе, - как приятно вас видеть. А это, как я понимаю, ваш новый кузен? Брат мадемуазель д'Арбиньи?

Она обратила на г-на д'Арбиньи вопросительный взгляд, словно приглашая и его тоже снисходительно посмеяться наивности своего родственника. Тому, однако, было явно не до смеха, глаза его широко раскрылись, а челюсть слегка отвисла, и г-жа де Сен-Гоше заметно подобралась.

- Добрый день, - Поль почувствовал себя вдруг крайне неуютно. Он рассказал о своих подозрениях матушке, и та подняла его на смех, однако теперь весь вид г-на д'Арбиньи прямо-таки вопиял о вине, и Поль не на шутку испугался: матушке такой поворот событий никак не мог понравиться, а в гневе она была страшна, и не только для врагов.

Роже продолжал улыбаться, надеясь, что улыбка его сейчас походит на оскал, но подозревая, что скорее всего он опять выглядит как последний болван - г-жа де Сен-Гоше в полной мере обладала умением выставить человека дураком, и если бы не Анриетта, он бы уже начал ругаться, а старуха только того и добивалась.

- Как вы скверно думаете о людях, тетушка! - воскликнул он. Вот, именно так - не "обо мне", а "о людях". А еще… - Это в вас не влюбишься, даже в женском платье, ни с первого взгляда, ни со второго, а в мою Анриетту запросто. Но вообще-то, - продолжил он, вспоминая наставления Сильвье, - если у господина д'Арбиньи не было корыстных мотивов и Анриетта ошиблась, а он ее любит как родную дочь…

Тут Роже осекся. По замыслу Сильвье с этими словами надо было попросить у г-на д'Арбиньи руки Анриетты, но если тот и в самом деле ее любит, он никогда не отдаст ее за простого солдата! Хотя нет, было же еще приданое…

- То, то, то, - поспешно продолжил он, - он согласится составить ее счастье… ну, мое счастье, конечно, больше, но и ее тоже, потому что мы хотим пожениться и… и тогда, во-первых, она станет богата, во-вторых, у нее будет любящий муж, а в-третьих…

Что же там было в-третьих?

Никогда прежде Поль не видел, чтобы матушка приходила в такую ярость - г-жа де Сен-Гоше буквально позеленела.

- Право, дорогой мой Роже, - ее голос сочился ядом, - если вы в самом деле влюбились в эту... в эту юную особу, вы совсем обезумели от любви. Нет, вы и раньше отличались, по большей части, только ростом, но как же можно вести себя так неблагоразумно? Я уверена: господин д'Арбиньи слишком уважает себя, чтобы взять в зятья человека, обвинившего его в кровосмесительстве - не так ли, сударь?

Г-н д'Арбиньи широко раскрыл глаза.

- Но особое разрешение... - начал он.

- Вы готовы стерпеть такое обвинение? - ужаснулась г-жа де Сен-Гоше.

- Ни в коем случае! - вскричал г-н д'Арбиньи, встревоженно поглядывая на шпагу гвардейца.

- Ваша племянница - такая выдумщица, - укоризненно вздохнула г-жа де Сен-Гоше. - Что значит - без материнского пригляда живет! Ей нужна забота и любовь серьезного человека! Такого как мой Поль, например.

Поль неохотно кивнул. Г-на д'Арбиньи матушка обрабатывала с самого его приезда, но теперь, похоже, ее усилия начали давать плоды - вид у того сделался совсем унылым.

Роже отчего-то сразу вспомнил, что сказал Сильвье, когда они говорили о кюре. Анриетта тогда так обрадовалась, а Сильвье, наоборот, нахмурился, как если бы она улыбку у него украла, и добавил: "Если ваш дядя, мадемуазель, не успел уже ему приплатить за вранье".

"Священнику?" - ужаснулся Роже и тут же почувствовал себя полным болваном, так саркастически Сильвье приподнял брови.

Они решили тогда, что г-н д'Арбиньи для таких дел слишком глуп, и теперь, судя по всему, можно было заключить, что так оно и есть, но вот г-жа де Сен-Гоше… Ох, с нее станется - и переубедить кюре, и запугать, и вообще привезти письмо не от него, если он не захочет ехать…

И тут его осенило.

- А господин д'Арбиньи может в ваше отсутствие пожить у нас, - предложил он с такой широкой улыбкой, что даже уголкам губ стало больно. - А то невежливо же - жить в доме без хозяйки. И девушку ту скомпрометируете… по самые уши.

При одной мысли, что дома появятся этот… этот мерзавец, у него сводило скулы, но может, дома его можно будет… и даже не дома - главное, выманить его куда-нибудь, а там можно и… поуговаривать.

Спохватившись, что его улыбка делается хищной, Роже изо всех сил постарался принять невинный вид.

Г-н д'Арбиньи бросил на Кузнечика взгляд, исполненный жгучей неприязни, и с надеждой посмотрел на г-жу де Сен-Гоше, и та снова не подвела:

- Какую Анриетту? - с деланным интересом осведомилась она. - Разве это не вы, по вашим словам? Кстати, мне хотелось бы кое-что уточнить, дорогой Роже. Вот, мы видим перед собой человека в мужском костюме. Вы можете поручиться хотя бы, что это девушка?

Поль невольно хихикнул: матушка была бесподобна! Вот и пусть теперь дорогой кузен признается, что он эту свою невесту уже изучил как следует!

Роже растерянно уставился на невесту. "Дураком или слепым"? Ну, вот он же не был, ни дураком, ни слепым - или все-таки был? Но ведь и его друзья ничего не заметили… правда, там дело было ночью, но ведь только сперва! И Жанна ничего не заметила, а она уж точно умница! Правда, г-жа де Кавуа, но ведь она г-жа де Кавуа, жена капитана… и может, Анриетта ей сама призналась, он не спрашивал. А королева - она заметила?

Обижаться на Кузнечика вслух он, конечно, не стал, но досада требовала какого-то выхода, и Роже мстительно поддержал невесту:

- Но правда же, покажите нам Анриетту! Обожаю рыжих, мне матушка с самого начала говорила, что мы споемся.

Ничего подобного матушка, разумеется, не говорила и вообще не поделилась с семьей никакими подробностями, но она бы непременно так и сделала, если бы знала, что так будет лучше.