Французский роман плаща и шпаги |
|
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть IV (1629 год): Двойные игры » Мы совсем близко. 12 июня 1629 года
Анна Австрийская после эпизода If we could turn back time. 10 июня 1629 г.
Мадемуазель де Сент-Уэр после эпизода Любовь и любопытство только начинаются одинаково. С 11 июня 1629 г.
Продолжение истории о похищенном письме и шантажисте.
Отредактировано Анна Австрийская (2022-11-01 19:40:47)
Le temps perdu ne se rattrape jamais
[indent] Анна Австрийская нынче дурно спала. Сон долго не шел к королеве, мрачные мысли сменяли одна другую. Мысли, больно сжимающие сердце. Ее величество возвращалась в памяти к герцогу Бекингему. К событиям, которые, казалось, минули уже давно, но случились так недавно, глубокой раной залегли в душе. Светлое чувство, шедшее рядом со страданиями и потерями.
[indent] Королева, будучи не в состоянии лежать с открытыми глазами, а потому полусидевшая в постели, смахивала тонкими, холодными пальцами слезинки, предательски скатывавшиеся по щекам. Слезинки, что никак не удавалось прекратить.
[indent] А если они не найдут шантажиста? Не успеют? Если угроза будет исполнена? Ничего доброго, мягко говоря, ждать не приходилось. Анна тряхнула головой, желая прогнать прочь дурные предчувствия. Тотчас пришлось поправлять ночной чепец. Привычное, непринужденное, почти бесшумное движение внезапно прояснило мысли.
[indent] Шантажист ставит своей целью заставить королеву выполнять свои требования. Коли письмо дойдет до адресата, воздействовать на Анну станет невозможным. Если только этот некто не желает уничтожить ее. Но отчего тогда нужно играть с королевой? Вопросы, требующие ответов. Ответов, которых ни у Анны Австрийской, ни у Изабеллы де Сент-Уэр не находилось.
[indent] Ситуацию должен был прояснить месье де Лаваль. Ах, Изабелла должна была привести на аудиенцию де Лаваля. Накануне вечером Анна нигде не видела своей фрейлины. Королеве казалось, она понимала, куда могла запропаститься девушка. Да, если мадмуазель Сент-Уэр приведет мушкетера нынче наутро, все сложиться как нельзя лучше. Назавтра приказано явиться к королеве баронессе де Юссон. Одно из условий шантажиста… Ее величество подавила желание глубоко вздохнуть: незачем тревожить дежурную фрейлину.
[indent] Уснула Анна почти на рассвете. Поднимаясь в привычный час, она чувствовала себя совершенно разбитой. Церемония утреннего туалета казалась нескончаемой. Стоя неподвижно, пока ее одевали, завязывали тесемки, прикалывали булавками кружева, королева едва не заснула. Впервые она испытывала благодарность к извечному шепоту придворных дам, привлекающему ее внимание.
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Даже если бы Изабелла знала, ворочаясь, что ее величество тоже не спит, она бы об этом сразу забыла, потому что она все-все про тот вечер забыла: и чем кончился ее визит к месье де Лавалю, и как она дошла до Лувра, и как попала внутрь, и даже как до комнаты добралась. Мадемуазель де Пренэ, ее соседка, спрашивала ее что-то, и она, наверно, что-то ответила, потому что потом мадемуазель де Пренэ замолчала и помогла Изабелле раздеться, и они легли и задули свечу, и она только подумала, что теперь они пойдут спать, как мадемуазель де Пренэ прошептала:
- Я никому не скажу!
Потом-то Изабелла догадалась, что мадемуазель де Пренэ просто хотела снова ее спросить, что с ней было, а тогда она ответила: "Да, лучше не надо", и мадемуазель де Пренэ замолчала снова и только очень долго ворочалась, но Изабелла сделала вид, что спит, и не двигалась, пока мадемуазель де Пренэ не заснула - она немного сопела во сне, так Изабелла знала, что она спит.
А сама Изабелла заснуть никак не могла, и ей все вспоминались всякие глупости - то валяющееся на полу одеяло, то хриплые стоны, то мрачная физиономия слуги… он ведь был хорошим человеком, хотя и ужасно невежливым! И он ведь поможет Ему?
Потом она стала вспоминать разговор с месье Арамисом - ужасно странное имя, и ей ужасно хотелось, чтобы он был хорошим человеком, но она ему все разболтала!.. все!.. и что теперь было делать? Ой, она должна была все рассказать ее величеству - пойти и сразу все рассказать, а она!..
И вот говорят, что утро вечера мудренее, а она утром чувствовала себя еще глупее - и голова у нее была тяжелая, и руки неуклюжие, а еще у нее сегодня был назначен ее первый урок музыки, и что она скажет ее величеству, она так и не придумала, но сказать было надо - все-все сказать, и как же она боялась!
Но сегодня она не была дежурная, и поэтому, пока наряжали ее величество - какая же она была красивая, ее величество! - она могла стоять тихонько в задних рядах и придумывать, что бы сказать, только все равно ничего не придумывалось.
[indent] Благодарность благодарностью, но не должно показывать виду, иначе шепот станет громче и беззастенчивее, а установленные с давних времен устои дадут пусть и маленькую, но все-таки трещину. А как известно: маленькие трещины ведут к разрушению всего здания, если за ними не следить и не пресекать распространение. Глупо сравнивать придворный этикет и состояние дворцов или замков? Глупо… Всему виной бессонная ночь. Воображение в такие моменты всегда пытается сыграть с ней злую шутку.
[indent] Анна слегка повернула голову и бросила на фрейлин, стоящих ближе к ней среди всех придворных дам, укоризненный взгляд. Укоризненный и весьма красноречивый. Девушки тотчас умолкли, потупив взор. Притихли и прочие.
[indent] Почти в полной тишине королева Франции сама украсила пальцы кольцами, кои долго перебирала в шкатулке, определяясь. Жестом испанка приказала унести оставшиеся украшения. Утренний туалет следовало считать завершенным. Теперь настала пора подумать и о насущных делах.
[indent] Еще во время облачения в платье и юбки, стоя без движения, ее величество искала глазами в толпе придворных дам ту, от которой ждала нынче вестей. Добрых вестей, если позволит Всевышний!
[indent] Мадмуазель де Сент-Уэр отыскалась в последних рядах. Теперь следовало найти предлог выделить Изабель из толпы и поговорить с ней наедине, не вызывая лишних подозрений. Именно лишних. Потому как каждый шаг, каждый собеседник королевы не оставался без внимания придворных, и супруга Людовика XIII не желала давать дополнительную пищу для пересудов.
[indent] Настало время для молитвы, предшествующей завтраку. Сопровождаемая доньей Эстефанией Анна неспешным шагом, шелестя юбками по паркету, направилась к молельне, проходя мимо расступившихся дам. Остановившись подле м-ль де Сент-Уэр, королева на мгновение задумалась, словно припоминая нечто крайне важное и срочное.
[indent] - Принесите мои четки, Изабелла, вероятно, я оставила их на подушке, - нарочито громко произнесла королева, вглядываясь в взволнованное и несколько растерянное лицо девушки. – Поторопитесь, мадмуазель.
[indent] Анна успела прочитать молитву, когда в комнате появилась фрейлина.
[indent] - Итак, дитя мое, надеюсь вы принесли мне добрые вести? – прошептала королева, дождавшись пока Изабель приблизится к ней. – Вы отсутствовали вчера. Это как-то касалось нашего дела?
Отредактировано Анна Австрийская (2022-11-02 19:27:37)
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Все смотрели, как ее величество выбирает кольца, и Изабелла тоже смотрела, но ей ничего не было видно, как она ни становилась на цыпочки и как шею ни вытягивала. У ее величества, конечно, все кольца были очень красивые, значит, она подбирала к платью, но Изабелла еще все ее украшения не запомнила, и поэтому никак не могла вспомнить, что такое "тот трехцветный перстень" или "то колечко вот точно под цвет глаз", о которых шептались другие девушки. И ей страшно хотелось тоже что-нибудь добавить, но прежде чем она что-то придумала, ее величество вдруг посмотрела на болтушек так, что они все сразу замолчали, а Изабелла, как подумала, что это она могла как раз говорить, вся обмерла и до самого окончания туалета только об этом и думала, и чуть в обморок не упала, когда ее величество перед ней остановилась - как будто знала, что она как раз собиралась заговорить.
Но оказалось, что надо было просто сбегать за четками ее величества, и Изабелла со всех ног побежала в королевскую спальню, но только четок на подушке не было! Она сперва перепугалась, а потом побежала к старшей горничной, которая должна была у ее величества прибираться, и та сказала, что положила четки на аналой, так что Изабелла побежала обратно, схватила четки и прибежала обратно в молельню - очень быстро, так, что даже запыхалась, только ответила не сразу она не поэтому, а потому что сперва огляделась - она же даже не заметила, что они одни!
- Это… - прошептала она, и тут слезы вдруг подступили к горлу, и она прижала руку к губам, нельзя было плакать, ее величеству было в сто раз хуже… - Ме-ме-месье де Лаваль, он… он ранен и, может, может… мо-может, он… он…
Вот не могла она сказать это слово! А вдруг скажет, оно и сбудется?
[indent] Один лишь вид фрейлины начисто лишал надежды на добрые известия. Анна подавила горестный вздох и приготовилась слушать. Слова Изабель подтверждали опасения королевы, а вид девушки, готовой в следующий момент разрыдаться, не мог не заставить сжаться от жалости сердце испанки.
[indent] - Тише, дитя мое, - королева взяла фрейлину за руку. – Ранен, вы говорите, месье де Лаваль ранен? Отчего ранен, как сие произошло? – наиглупейший вопрос. Откуда м-ль де Сент-Уэр знать подробности и сопутствующие обстоятельства?
[indent] Не для кого не являлись секретом дуэли. Но де Лаваль, которому было поручено крайне важное и деликатное дело, разве смел он ввязаться в иное опасное предприятие? Когда-то королевские мушкетеры уже спасали королеву Франции, оказавшуюся в крайне тяжелом положении. И королева не забыла, пусть и не произносит ничего вслух.
[indent] - Мы помолимся за здоровье месье де Лаваля, - или за упокоение его души. – Но как вы узнали, вы видели его?
[indent] Не могла же м-ль де Сент-Уэр, в самом деле, взять и запросто отправиться домой к мушкетеру? Отнюдь. В поведении своих фрейлин Анна Австрийская в известной мере была уверена. Иначе они не были бы ее фрейлинами. Распущенных, распутных девиц при себе испанка не потерпела бы.
[indent] - Расскажите мне все, дитя мое, возьмите себя в руки и расскажите все, что вам удалось разузнать! Я должна знать! Ваш мушкетер теперь нам не помощник, и шантажиста придется разыскивать нам в одиночку. И лишь Всевышний ведает, насколько ужасно с каждым днем мое положение! – тонкие пальцы теребили изящный золотой браслет, украшавший запястье.
[indent] От слов Изабеллы Анна похолодела внутри, стараясь, разумеется, не выдать своих чувств. Донья Эстефания не прислушивалась к разговору королевы и ее фрейлины или делала вид, что не прислушивается.
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Изабелла думала, конечно, что скажет ее величеству, пока лежала ночью без сна, но мысли у нее тогда так ужасно путались, что вместо объяснения получалась какая-то мешанина из бессвязных слов, которые вместе как-то служили ей оправданием, так что королева понимала и прощала и все снова становилось хорошо, особенно когда она называла имя мадам де Буа-Траси - ой, как же повезло, что ее сегодня не было при туалете, а то Изабелла не смогла бы, никак не смогла бы на нее не наброситься! Но это ночью все как-то решалось, а сейчас был день, и она была предательница, и месье де Лаваль… бедный, бедный месье де Лаваль! И как же ужасно пахло у него в комнате, болью и кровью и еще какой-то гадостью…
Если бы Изабелла не была в таком отчаянии, она бы не смогла не заметить, конечно, как волнуется ее величество, и бы сама бросилась ее утешать, но она думала только о том, какая она предательница и как все исправить или хотя бы сделать так, чтобы ее величество не так сердилась.
- Мадам де Буа-Траси! - воскликнула она. Если ее величество сразу услышит, кто ей угрожает, может, она не будет так сердиться на Изабеллу? Она ведь не нарочно, она ведь только обмолвилась… только…
Глаза девушки расширились, когда она осознала вдруг вторую, самую важную свою ошибку. Этот д'Арамиц… он ей назвал имя, и она поверила - сразу поверила, а ведь он мог ей солгать!
- Он сказал… не месье де Лаваль сказал, а месье д'Арамиц! Он сказал, что это она. Что мадам де Буа-Траси написала то письмо. И это он его ранил. Значит… значит…
Нет, не могла она сказать! Не могла, потому что означало, что все это зря, ей нечего сказать!
[indent] - Как вы сказали? – Анна от изумления и крайней степени волнения сжала руку своей фрейлины. Кажется, излишне крепко. – Мадам де Буа-Траси? Правильно ли вы все расслышали, дитя мое? – опомнившись, Анна Австрийская разжала унизанные перстнями пальцы, высвобождая руку м-ль де Сент-Уэр.
[indent] Королева оказалась не готова к такому повороту событий. Испанка предполагала, что шантажист вращается в кругах, приближенных к ее особе, и имеет сообщника или сообщников из того же круга. Но услышать конкретное имя – это выше ее сил!
[indent] Мучиться в раздумьях долго не пришлось. Изабель продолжила излагать обстоятельства, при которых ей удалось выведать имя Камиллы де Буа-Траси.
[indent] - Значит, имя вам назвал не месье де Лаваль, - ее величество вздохнула чуть громче положенного и тотчас поймала на себе взгляд доньи Эстефании. Пришлось знаком подтверждать, что все в порядке. Впрочем, это сейчас не имело никакого значения. – Кто такой месье д'Арамиц? Его имя кажется знакомым, - или только кажется? – И он ранил месье да Лаваля. Странно, очень странно. Зачем в таком случае этому д'Арамицу сообщать имя вам? Он желал видеть именно вас, Изабелла? Пришел именно к вам? – королева терялась в догадках. Как этот незнакомец нашел ее фрейлину? А главное зачем? Очередная ловушка или искреннее желание помочь и исправить ошибки? – Скажите, дитя мое, не стоит ли нам поговорить с мадам де Буа-Траси? Не напрямую, разумеется, очень аккуратно. Но есть шанс, что Камилла выдаст себя так или иначе. Если она замешана в шантаже.
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Изабелла чуть не расплакалась снова, только нельзя было, она же была фрейлина, а не маленькая девочка, и это она должна была утешать ее величество, а не наоборот, а ее величество еще непременно на нее рассердится, когда все узнает, и не хватало еще, чтобы ей свою фрейлину утешать пришлось!
Но одно дело - понимать, что надо делать, а другое - делать, что надо. Изабелла все равно бы разревелась, если бы ее величество, услышав про мадам де Буа-Траси, не сжала ее руки в своих и ее перстни не врезались бы девушке в кожу. И если сначала она ничего не почувствовала, то потом стало больно, конечно, но зато в голове у нее сразу прояснилось, и она даже сообразила, что ни в коем случае нельзя показывать, что случилось, поэтому она даже кожу не потерла, хотя ужасно хотелось.
- Он именно меня спросил, да, - подтвердила она. - То есть нет, он позвал дежурную фрейлину! Но он сказал, что пришел… пришел по просьбе месье де Лаваля.
Тут она ужасно покраснела, потому что этот месье д'Арамиц… - ведь его так звали? Она совсем не была уверена! - он назвал месье де Лаваля ее женихом. И теперь ей ужасно, ужасно хотелось спросить ее величество, рассказывала ли она кому-нибудь уже, что месье де Лаваль якобы хочет просить ее руки, или нет, но спрашивать такое сейчас было совсем немыслимо, и она продолжила поэтому только после краткого вздоха:
- И что это месье де Лаваль велел ему передать имя. Я подумала, что они друзья, но он сказал, что он месье де Лаваля ранил… и он… - Она торопливо глубоко вдохнула, а потом закончила: - А мадам де Буа-Траси сегодня на утреннем туалете не было.
И это было очень, очень хорошо, потому что Изабелла не смогла бы на нее смотреть даже, у нее даже сейчас кулаки сжались, хотя приличной девушке ни в коем случае нельзя прибегать к физической силе, она же девушка!
[indent] - То есть он не знал вас и не знал, кто именно окажется дежурной фрейлиной, - подытожила королева. – А если бы в тот день дежурили не вы… он бы сообщил об этом кому-то еще? Месье Лаваль должен был назвать этому месье ваше имя, Изабель. Иначе какой прок спрашивать дежурную фрейлину? Гораздо разумнее спрашивать именно мадемуазель де Сент-Уэр.
[indent] В рассказе фрейлины что-то не клеилось. Анна никак не могла что именно. Нелогично. Слишком замысловато, слишком непрактично. Вероятно, что-то упускает в своем рассказе из-за крайней степени волнения и беспокойства сама Изабель.
[indent] Нет, в ее верности ее величество не сомневалась ни капли. Не было ни малейшего сомнения в правдивости слов. Здесь что-то другое. Еще имя... То ли и вправду знакомое, то ли лишь кажется.
[indent] - Если один месье ранил другого, но оказал помощь, а потом взялся передать вам послание, они отнюдь не враги. Согласны, Изабелла? Получается месье де Лаваль доверяет месье д'Арамицу. Но это совершенно не означает, будто они друзья. Прояснить все способен лишь месье де Лаваль.
[indent] Королева припомнила все обстоятельства утреннего туалета. Мадам де Буа-Траси отсутствовала по неизвестной Анне Австрийской причине.
[indent] - Вы правы, и ее отсутствие в нынешней ситуации выглядит подозрительным. К тому же мадам – кузина герцогини де Шеврез, - сей факт тревожил еще более, но вслух свое беспокойство королева обозначать не спешила. – С мадам де Буа-Траси следует побеседовать. Изабелла, постарайтесь узнать, где она, и при малейшей возможности приведите ее ко мне.
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Изабелла слушала ее величество и чуть не плакала, только на этот раз от счастья, потому что ее величество так хорошо все объясняла! Если месье д'Арамиц не был врагом, то и она не сделала тогда ничего уж очень ужасного. Даже хотя она проболталась, что это ее величеству угрожают - раз он не враг, он не пойдет и не расскажет мадам де Буа-Траси, что они про нее все знают!
Нет, когда она лежала в постели ночью и не могла заснуть, она думала, что если он и так сообщник мадам де Буа-Траси, то он все знал и без нее, но тогда ей пришло в голову, что он мог не знать, почему это ему нужно рассказать ей про мадам де Буа-Траси, а теперь он знал и мог… мог пойти к ней, например, и стать ее сообщником. Или еще кому-нибудь рассказать, так что все-все узнают. Но ее величество так все хорошо объяснила, что она сразу перестала бояться: ну, конечно, месье де Лаваль доверяет этому человеку! Только вот…
- Только он его ранил, - прошептала она - тихо-тихо, не потому что боялась, что кто-то чужой ее услышит, а чтобы не получилось, как будто она с ее величеством спорит, она же не спорила, она просто не понимала еще, такая она была глупая! И может, ее величество не расслышала, но у Изабеллы храбрости не хватило повторить, потому что вдруг тогда оказалось бы, что она все-таки предательница, и она сразу присела в реверансе, когда ее величество сказала, что ей нужно поговорить с мадам де Буа-Траси, хотя, конечно, ей было ужасно страшно - а вдруг мадам де Буа-Траси как-то догадается и потом быстренько погубит ее величество, и это все будет из-за нее!
Эта мысль была такой страшной, что Изабелла даже всхлипнула и, вся трепеща от своей дерзости, попросила:
- А можно, ваше величество, я не буду с ней разговаривать? А то… а то… а то вдруг я еще ей глаза выцарапаю!
Это было ужасно неприлично - что она, девушка, вообще могла такого хотеть, но это была чистая правда: она бы не смогла даже рядом с этой ужасной женщиной стоять, не то что разговаривать!
Отредактировано Изабелла (2022-11-21 09:43:42)
[indent] - Да, дитя мое, ранил, - легкий вздох вырвался из груди, - но вы же знаете – это сущность мужчин. Они не способны и дня прожить без шпаги, лошади или охоты. Ранения, к несчастью, неизбежны. А нам, слабым женщинам, остается лишь молиться об их здравии и спасении. Меня, признаюсь, саму озадачивает, беспокоит факт ранения. Я не способна полностью доверять словам месье д'Арамица.
[indent] Беседа с фрейлиной позволяла поразмыслить вслух над словами Изабеллы, найти слабые места и противоречия. Верная м-л де Сент-Уэр была преисполнена сомнений. Сей факт означал лишь одно: они мыслят в одном направлении и, вероятнее всего, направление верно.
[indent] Но что же делать? На что решиться? Кому довериться? Королеве на мгновение почудилось: положение такое же почти безвыходное, как в случае с подвесками. Но тогда ее спасли...
[indent] «О, Всевышний! Защити! Не позволь сгинуть в пучине интриг! Ни мне, ни тем великодушным, что решились поддержать меня в трудную минуту!» - молельня – самое подходящее место для обращения за помощью. В нынешней ситуации Анна Австрийская полагалась лишь на милость Господа.
[indent] - Я не смею вас заставить разыскивать мадам де Буа-Трасси, моя милая, и уж тем паче беседовать с ней. Вы и без того много сделали для меня, - королева натянуто улыбнулась. Вот и преданная фрейлина отказывается исполнять ее распоряжения. В робкой форме, с изложением причин, весьма веских. Но факт остается фактом. И сердиться нельзя. Изабель, по сути, ни в чем не виновата. Но на кого же ей полностью полагаться? Неужто ее ждут развод и монастырь? – Но возможно нам и впрямь не следует торопиться беседовать с Камиллой де Буа-Трасси. Нам нужен шантажист, нам нужно письмо. О, как же он коварен, или она! – пальцы крепче сжали четки.
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Если бы Изабелла не была такая глупенькая, она бы сперва подумала как следует, а потом уже говорила бы, и маменька столько раз в ней эту опрометчивость отмечала! Вот и сейчас: только ее величество призналась, что тоже не доверяет словам месье д'Арамица, как Изабелле тут же пришло в голову, что про ранение бедного месье де Лаваля он же не солгал, хотя мог бы и промолчать! Но если бы она это сказала, она бы еще больше возразила бы ее величеству, а возражать ее величеству было нельзя, маменька столько раз говорила! Правда, ее величество, такая великодушная, ей за это не стала выговаривать, но на таких дурочек и ангельского терпения не хватит, а Изабелла совсем не хотела еще больше огорчать ее величество. Поэтому она скорее подумала о том, как можно было бы и без нее вызвать мадам де Буа-Траси, и сразу придумала: можно было отправить за ней пажа! Правда, тогда мадам де Буа-Траси могла бы заподозрить, что ее тайну разгадали… ой, что же делать?
Вдруг ей на ум пришел месье де Вилье - такой великодушный и добрый! Но в тот же миг она вспомнила и предупреждения месье де Лаваля - конечно, месье де Лаваль знал лучше! Он был старше, мудрее, он был мужчина, а они были только две слабые женщины, даже ее величество…
Что же делать?!
- Да, ваше величество! - воскликнула она. - Вы правильно сказали: что важно, это не письмо, а шантажист! Ее надо убить! Надо, чтобы ее кто-то убил, и тогда…
Нельзя было, нельзя было такое говорить! Даже думать такое было грешно! А теперь ее величество решит, что она чудовище, и прогонит ее с глаз долой! Но сама мадам де Буа-Траси ведь тоже поступала неправильно - страшно неправильно! И нечестно было, что ее никак нельзя было остановить, а теперь из-за нее и Изабеллу выгонят, и как же маменька будет недовольна…
- Или похитил, - быстро поправилась она. - Если ее похитить… и посадить в тюрьму, вот! Чтобы она не могла вредить!
[indent] - Изабелла, дитя мое! Никогда не произносите более подобных слов! Особенно в святом месте! - взгляд королевы стал жестким. – Убийство – страшный грех. Как вам в голову пришло сие безумие!
[indent] Хотя толика истины в словах фрейлины и была. Смерть шантажиста разом разрешила бы все проблемы. Но смертей уже достаточно! Достаточно!
[indent] - И потом, моя милая, - Анна понизила голос до самого тихого шепота, - вы не задумывались о сообщниках нашего шантажиста? А сообщники, как мы уже поняли, имеются. Что если после его смерти, письмо не исчезнет без следа, а окажется в руках кого-то иного, о котором мы сейчас не имеем ни малейшего представления. Или, уж не знаю хуже то или лучше, письмо незамедлительно окажется в руках короля? Увы, мадмуазель де Сент-Уэр, единственный шанс на спасение для меня – получить то злосчастное письмо прямиком из рук шантажиста. И собственноручно уничтожить бумагу. При любом другом исходе – я погибла.
[indent] Ее величество побледнела, содрогнулась от страшных мыслей. Спасение вновь представлялось чем-то далеким, почти недостижимым. Она - словно мотылек, попавший в паучью паутины, все сильнее запутывавшийся при малейшем движении в отчаянной попытке высвободиться.
[indent] - Так что посадить в тюрьму мы сможем этого негодяя лишь при условии, что письмо окажется в наших руках. И никак иначе!
Le temps perdu ne se rattrape jamais
Изабелла так испугалась, что застыла как жена Лота и даже извиниться перед ее величеством не могла. Какая же она была глупая, сейчас ее величество ее выгонит! И правильно сделает, потому что убийство - страшный грех, вот только люди все равно все время убивают, особенно мужчины, и поэтому хорошо, что его величество велел запретить дуэли, хотя и жалко, что она не мужчина и не может вызвать на дуэль эту гадкую мадам де Буа-Траси, потому что тогда это было бы не совсем убийство, раз все так делают. Правда, тогда мадам де Буа-Траси тоже надо было быть мужчиной, и тогда она не смогла бы быть в свите ее величества… обе они не смогли бы…
Почему-то в этот миг она вдруг ясно увидела, как они с мадам де Буа-Траси, обе с усами, но в платьях, стоят перед ее величеством, и как ее величество смотрит на них обеих с укоризной… тогда бы ее величество ее тоже выгнала…
Почему-то эта картина - платье и шпага и усы… главное, усы! - оказались сильнее чем даже этот двойной страх, и Изабелла снова смогла вдохнуть, а вдохнув, упасть к ногам королевы.
- Ваше величество, я никогда!.. Я никогда-никогда!..
Про сообщников она совсем, ну, совсем не подумала, и сейчас тоже не понимала, но она же часто не понимала, потому что она была глупенькая. Ей, конечно, когда она поняла, что говорила ее величество, ужасно хотелось спросить, но спрашивать королев не принято, и может, она уже сама догадалась, что это был месье д'Арамиц, и тогда все было совсем плохо.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть IV (1629 год): Двойные игры » Мы совсем близко. 12 июня 1629 года
