Дорога, на обочине которой миледи решила дожидаться в своей карете возвращения наемников, не отличалась многолюдностью, что было очень кстати.
Прошло не очень много времени с тех пор, как троица отправились запугивать Теодора. Миледи убеждала себя, что глупо ожидать их возвращения так быстро. Но все равно постоянно прислушивалась, в надежде первой услышать долгожданный топот копыт.
Потеряв терпение окончательно, Анна выскочила из кареты и принялась расхаживать вдоль дороги. Она пыталась представить, как наемники подъезжают к домику, как застают Теодора врасплох...
А дальше ей представлять не хотелось. Она ведь прекрасно помнила трупы в марсельском притоне. Может быть, она послала слишком мало людей? Может быть, отправить следом и вот этих двоих, что сейчас околачиваются возле кареты и изображают ее охрану?
Миледи заставила себя успокоиться. Все будет хорошо. Теодор не ждет подвоха. Вот-вот троица вернется и сообщит, что дело сделано, что Теодор приходит в себя после качественной драки, и тогда настанет время ее появления на сцене...

В последнее время Теодор проявлял слишком много настойчивости, предлагая свои услуги в освобождении ее, якобы томящегося в плену у монсеньера, сынишки. Временами Анна даже жалела, что выдумала эту историю. Она пыталась убедить любовника, что ни к чему хорошему его вмешательство не приведет, но безуспешно. И тогда миледи решила разыграть спектакль. Приехав в дом, где, как он думал, должна будет состояться встреча Анны с сыном, Теодору предстояло встретить "людей монсеньора", которые ясно дали бы ему понять, что ни о каком освобождении мальчишки не может быть и речи.
А потом должна была появиться сама миледи, вся в слезах, заботливо отереть кровь (а кровь после объяснения наверняка останется) с лица Теодора и сказать: "Вот видите, я же Вас предупреждала..."
Затем Теодор отправился бы домой, и какое-то время ему пришлось бы провести в постели, чтобы оправиться от последствий схватки. А у миледи появилось бы время на одного очаровательного дворянина, который уже давно оказывал ей знаки внимания.
Она не хотела совсем рвать с Теодором, он был слишком хорош... Но перспектива новых отношений была очень заманчивой... Жаль, Теодор не понимает, что разнообразие просто необходимо такой женщине, как она...
Размышления миледи прервало восклицание одного из охранников:

- Всадник на дороге!

Наконец-то! Анна бросилась навстречу всаднику, отметив про себя, что не зря она волновалась. Из троих остался всего один. Нужно было отправлять четверых.

Но когда всадник подъехал поближе, она вскрикнула от удивления.

Нужно было отправлять на встречу всех пятерых. Потому что всадником был Теодор.

Миледи колебалась несколько мгновений, затем приказала своим охранникам сохранять молчание и ни во что не вмешиваться, а сама выбежала на середину дороги и громко вскрикнула, изображая искренний испуг:

- Теодор! Что произошло? Вы весь в крови!

- Вас ждали?.. - замешательство и растерянность, они должны быть как можно правдивее, он не должен заметить что ее гложет нетерпение. Что там произошло, где те трое - ее ведь уверяли, что они - профессионалы! Почему ни одного из них здесь нет, а Теодор - есть? Неужели они все мертвы? Конечно, они не ожидали, что Теодор приедет в домик ночью. Но она же предупреждала их, что он - мастер своего дела. Профессионалы... а сработали совсем не профессионально.
Правильно Теодор сделал, если убил их всех.

- Значит, ему стало известно обо всем, - с отчаянием в голосе произнесла Анна. - Боже, теперь я долго не увижу моего Френсиса... если вообще увижу. Что же Вы наделали, Теодор?

"Что они успели сказать ему? Он знает что-нибудь о нанимателе? Вряд ли. Иначе говорил бы со мной по-другому..."

От миледи не укрылось состояние Теодора. Может, так было даже лучше. Пусть он сейчас вовсе потеряет сознание, и у нее будет время хорошенько обдумать, что сказать Теодору, когда он очнется.

- Я говорила только с Вами, - с видом полнейшей невинности заявила Анна, внимательно всматриваясь в лицо любовника. - Не нужно было Вам затевать все это, Теодор! Смотрите, что из этого вышло!

Она схватила его за плечи - будто бы переживая, что он может упасть.

-  Вы ранены? Теодор, Вас же могли убить! Никогда не прощу себе, что позволила Вам поехать сюда! Мой мальчик по-прежнему у них, а Вы подвергали себя ужасной опасности...

Видя, что Теодор едва стоит на ногах, Анна все же не спешила позвать на помощь охранников, маячивших у кареты послушными безмолвными истуканчиками. Ей хотелось успеть выспросить любовника о том, что сталось с наемниками.

- Щадили? - удивление в ее голосе было таким искренним. - Но если это были Его люди, к чему им Вас щадить?

"Жалкие идиоты... Неужели так и не успели ему ничего сказать? А если успели, то что именно сказали?"

- Они... Вы говорите - они... а сколько их было, Теодор? Они что-нибудь говорили?

Что с ними случилось, она так и не рискнула спросить, хотя очень хотелось.
"Ну давай же, теряй сознание, я хоть смогу без помех отправить туда своего человека, чтоб он сам все увидел..." - подумала Анна, устремляя на шевалье полный любви и тревоги взгляд.

- Конечно, идемте скорее, Вам же совсем плохо! - но явно не хуже, чем тем, троим. Хорошо, что она заплатила им только половину обещанного. В сущности, они ведь и справились лишь с половиной дела.

Прекрасно отдавая себе отчет в том, что в одиночку она не сумеет дотащить до кареты Теодора, если он вдруг в самом деле потеряет сознание, Анна махнула рукой своим спутникам:

- Помогите же мне, господа!

Наемники, переглядываясь, подошли к Теодору, явно не зная, каким образом предложить свою помощь. После недолгого колебания один из них молча протянул шевалье руку.

Отредактировано Миледи (2016-09-05 22:34:44)

Наемники подоспели вовремя, иначе Теодор рухнул бы прямо на дорогу. Миледи не сдержала ругательства - она так ничего и не узнала.

- Куда его, ваша милость? - пропыхтел один из помощников.

- В карету, - коротко бросила миледи. Дождавшись, пока Теодора дотащат до кареты и разместят на сиденье, Анна велела одному из наемников съездить в дом, посмотреть, что там происходит, и сразу же, не задерживаясь, возвращаться и рассказать. Она не знала, сколько у нее есть времени, пока шевалье не пришел в себя, поэтому нужно было торопиться.

Ожидая возвращения наемника, Анна уселась в карету напротив Теодора и внимательно осмотрела его. Не увидев никаких серьезных ран, она достала платочек и очень осторожно приложила его к ссадине на голове любовника - так, чтоб на платке остались пятна крови. Когда он очнется, пусть думает, что она изо всех сил приводила его в чувство.
Затем миледи спокойно откинулась на спинку сиденья и задумалась. Оставит ли Теодор попытки освободить ее сына? Сколько она его знала, де Ронэ всегда мешал ее планам. А с его настойчивостью и целеустремленностью можно было быть уверенной, что не пройдет и нескольких дней, как он придумает что-нибудь новое. Пожалуй, с него станется явиться к самому монсеньору и потребовать восстановить справедливость. Теодор ведь так нетерпим, когда дело касается его чести. А вдруг он посчитает возвращение несчастного ребенка любящей матери тоже делом чести?
Иного выхода, кроме ссоры, миледи не видела. А когда она наиграется с новым любовником вдоволь и соскучится по объятиям Теодора, всегда можно будет явиться к нему и попросить прощения. Ну как еще могла отреагировать разлученная с ребенком мать, опасавшаяся за жизнь своего чада? Только истерикой. Нужно быть невероятно черствым человеком, чтобы не простить ее за минутную слабость.

Услышав, как возвращается ее посланец, Анна бросила быстрый взгляд на Теодора, убедилась, что он не подает признаков жизни, и выскочила из кареты.

- Ну? - нетерпеливо выкрикнула она, не дожидаясь, пока всадник спешится.

- Ваша милость, там такое... Все мертвы! Всё в крови! - наемник произнес это со смешанным выражением страха и восхищения. - Это не человек, это какой-то...

- Не продолжай! - прошипела миледи, оглядываясь на карету. Она отстегнула от пояса мешочек с деньгами и швырнула собеседнику. - Твои услуги больше не нужны. Забирай приятеля, и исчезните отсюда как можно скорее.

Видимо, картина, увиденная в доме, произвела очень сильное впечатление на собеседника миледи, повторять дважды ей не пришлось.

Анне послышался какой-то шорох из кареты и, не обращая больше внимания на наемников, миледи поторопилась вернуться к Теодору. Она едва успела сесть и принять заботливый и испуганный вид, как шевалье очнулся.

- Вы так напугали меня, Теодор... - со скандалом нужно было подождать. Какой смысл выяснять отношения, пока он ничего не соображает? А вот когда окончательно придет в себя...

- Не нужно было так рисковать... Смотрите, что эти злодеи с Вами сделали... Ах, и тут у Вас тоже кровь! - Анна протянула к Теодору руку с зажатым в ней платочком и принялась нежно вытирать кровь с его лица.

- Как Вы себя чувствуете? - обеспокоенно спросила миледи. - Если они Вам ничего не сделали, почему же вы тогда весь в крови?

Роль сиделки уже начала утомлять ее. Анна почувствовала легкое раздражение. Если бы та троица сработала лучше, то ей не пришлось бы сейчас выкручиваться, выдумывая предлог для ссоры. Наемники бы все сказали Теодору сами. А она явилась бы под конец, закатила бы красивую сцену, и гордо удалилась... домой, где вечером ее ждал изысканный ужин и не менее изысканный, как она надеялась, новый любовник.

- Ему ничего не грозит, говорите Вы? - она скрыла раздражение и постаралась говорить как можно печальнее. - Возможно, Вы правы... Вот только я теперь нескоро увижу моего мальчика...

Ее напускную печаль как ветром сдуло. Анна с удивлением посмотрела на Теодора.

- Отправить кучера к мертвецам? Зачем? Чтобы их похоронить?

Это было уже чересчур. Конечно, Теодор - благороден, но чтобы вот так заботиться о трупах тех, кто только что на тебя нападал и едва не убил... Хотя, у наемников не хватило ума скрыть тот факт, что им было приказано не убивать шевалье. Теодор сам был наемником - может быть, он поэтому преисполнился такого христианского милосердия к нападавшим, выполняющим чей-то приказ и не имеющим к нему никакой личной неприязни? Анна не могла не оценить такой высокий душевный порыв, но понять его все же было сложно...

- Эти недостойные вполне заслужили свою участь, - вполголоса проговорила она. - Не думайте больше о них, Теодор. Давайте я лучше отвезу Вас домой и пошлю за лекарем...

Раздражение миледи превратилось уже в откровенное нетерпение. Ждать, пока кучер съездит в домик, пока вернется, потом еще нужно будет отвезти Теодора, дождаться лекаря и объяснить ему, какое лечение нужно прописать неутомимому борцу за справедливость, чтоб он провел в постели хотя бы несколько дней... Это займет столько времени, что домой она вернется хорошо, если к ночи...

- Но какой смысл отправлять кучера, они ведь... - миледи осеклась. Она ведь не должна знать, для Теодора, во что превратились наемники после встречи с шевалье.

- Пусть о них заботится тот, кто их послал! - твердо заявила Анна и, высунув голову в окно, крикнула кучеру:

- В Париж!

Затем уселась на свое место и с примирительной улыбкой взглянула на Теодора.

- Ваше самочувствие и забота о Вас гораздо важнее для меня, чем какие-то головорезы, живые или мертвые, - как можно нежнее произнесла она, невольно думая о предстоящей восхитительной ночи.

Маневр Теодора Анна заметила и поняла по-своему: шевалье слишком плохо, и он хочет переждать какое-то время, надеясь, что почувствует себя лучше. Пришлось молча проглотить разочарование, которое она испытала, поняв, что подготовка к долгожданному ужину сдвигается на неопределенный срок.

Самым сложным было правильно ответить на вопрос Теодора. Ведь он вообще не должен был знать ничего о каких-то там людях. А если бы Анна сказала, что сама наняла их, то у шевалье могло бы возникнуть несколько еще более для нее неудобных вопросов.

- Эти люди появились здесь сами. Сказали, что им поручено охранять меня. А потом они куда-то подевались. Я даже не заметила, куда, я была слишком взволнована вашим состоянием...

Получилось или нет? Хватит ли ему такого объяснения? Поверит ли, что это снова люди монсеньора?

Анна едва сдержала нервный смешок. Вот бы удивился монсеньор, узнав, какой он коварный, предприимчивый и бессердечный. Впрочем, она была почти уверена, что Его Высокопреосвященство был именно таким.