Французский роман плаща и шпаги зарисовки на полях Дюма

Французский роман плаща и шпаги

Объявление

В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.

Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой.

Текущие игровые эпизоды:
Посланец или: Туда и обратно. Январь 1629 г., окрестности Женольяка: Пробирающийся в поместье Бондюранов отряд католиков попадает в плен.
Как брак с браком. Конец марта 1629 года: Мадлен Буше добирается до дома своего жениха, но так ли он рад ее видеть?
Обменяли хулигана. Осень 1622 года: Алехандро де Кабрера и Диего де Альба устраивают побег Адриану де Оньяте.

Текущие игровые эпизоды:
Приключения находятся сами. 17 сентября 1629 года: Эмили, не выходя из дома, помогает герцогине де Ларошфуко найти украденного сына.
Прошедшее и не произошедшее. Октябрь 1624 года, дорога на Ножан: Доминик Шере решает использовать своего друга, чтобы получить вести о своей семье.
Минуты тайного свиданья. Февраль 1619 года: Оказавшись в ловушке вместе с фаворитом папского легата, епископ Люсонский и Луи де Лавалетт ищут пути выбраться из нее и взобраться повыше.

Текущие игровые эпизоды:
Не ходите, дети, в Африку гулять. Июль 1616 года: Андре Мартен и Доминик Шере оказываются в плену.
Autre n'auray. Отхождение от плана не приветствуется. Май 1436 года: Потерпев унизительное поражение, г- н де Мильво придумывает новый план, осуществлять который предстоит его дочери.
У нас нет права на любовь. 10 марта 1629 года: Королева Анна утешает Месье после провала его плана.
Говорить легко удивительно тяжело. Конец октября 1629: Улаф и Кристина рассказывают г-же Оксеншерна о похищении ее дочери.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Части целого: От пролога к эпилогу » Искра в порох. Февраль 1628 г.


Искра в порох. Февраль 1628 г.

Сообщений 1 страница 20 из 38

1

После эпизода Пошли мне, Господи, терпение, но только очень, очень быстро. 1627 г

0

2

Дождь в этот хмурый февральский день лил с небес нескончаемым потоком, переходя время от времени в мокрый снег. Отчего все добрые христиане, равно католики и гугеноты, сидели кто мог по домам и по палаткам. А патрули отличались редкостно скверным расположением духа. Одинокого всадника, ехавшего по ньорской дороге, останавливали трижды. Всякий раз после того, как тот проезжал не задерживаясь мимо попадавшихся ему навстречу постоялых дворов.

Патрульных можно было понять. Всадник ехал не на почтовых. Без слуги. И плащ его походил больше на мокрую тряпку. А вблизи становилось очевидно, что физиономия его небрита и ее пересекает глазная повязка.

– Наемник? – разговор всякий раз начинался одинаково.

– Курьер. К епископу бордосскому. От епископа парижского.

Первому патрулю он ответил: «Ἄγγελος». И потерял полчаса. Третьему он уже сразу показал кожаный футляр с печатями. И сержант посоветовал ему ехать в Периньи. Где его остановил четвертый патруль. Которому печатей не хватило. Возможно, потому что в местном трактире сидело начальство.

– Имя?

– Шевалье де Ронэ, – одноглазый отвечал так, словно ему надоело даже его собственное имя.

– Из Парижа едете?

Молчание.

– Из Парижа, спрашиваю, едете?

– Из Лютеции.

Сержант растерялся. Но только на миг.

– Жермен, проводи.

В жилище епископа курьер задержался ровно на минуту. Передал футляр толстому как боров монаху. Спросил про постой, услышал название трактира. Который, конечно, будет забит под завязку.

Дождь перешел в морось, когда одноглазый взлетел в мокрое седло, разобрал поводья. Тучи на западе уже разошлись. И луч солнца запутался, казалось, в золотистых косах выбежавшей из трактира маркитантки.

Одноглазый просиял.

– Порох!

+2

3

Она повернула голову на окрик и солнце тут же отразилось в синих глазах, сверкнуло в улыбке:

- Огонь!

Маркитантка узнала его сразу, несмотря на то, что он был весь промокший, заросший и на заляпанном грязью коне. Приехал, наверное, из ужасного далека.
Клер легко устремилась к нему, по-кошачьи обходя лужи, чтобы не замочить даже краешек юбки.

- Какой мокрый Огонь! - пошутила она, остановившись рядом, и привычно перебросила косу назад, подальше от конской морды, тянущейся к аппетитной ленте.
И если маркитантка и отметила про себя, что ему может потребоваться сухая одежда и овес для лошади, взгляд ее и секунды не был оценивающим. Это же прекрасно, если твоему мужчине нужно обсохнуть и поесть, он тогда никуда не сбежит сразу, быстро, срочно, с приказом и поручением!

- О-ла-ла, - послышался смех от коновязи. - Мадам Фонтен, представьте кавалера!

Клер досадливо повела плечом, не желая оглядываться на солдат.

+2

4

Теодор спрыгнул в грязь. Перебросил мокрый плащ через седло, оставаясь в потемневшем от воды колете, поймал обе руки молодой женщины. Поднес к лицу, поднял на нее сделавшийся жадным взгляд. От нее по-прежнему пахло порохом и гарью, и ее кожа была столь же нежна на его губах.

        – Чтоб порох и любовь мою сберечь,
        Я вымок – доказав любовь мою,
        Но, коль тебя не суждено мне сжечь,
        Я непременно на тебя прольюсь.

Если он вспомнил про фургончик Клер, то, верно, тут же про него забыл. Или осознал, как до него далеко. Но во взгляде, который он устремил на ворота трактира, легко читался расчет. А затем – сомнение. И насмешка, когда он прищурился, изучая в свою очередь столпившихся у коновязи офицеров.

+1

5

Она рассмеялась, зарделась, глядя на него со знакомым лукавством, и вновь не стала оборачиваться, когда из-за спины донеслось:

- Где-то я видел этого оборванца...

Возможно, офицер с итальянской шпагой ошибался. И даже почти наверняка. Но его спутника Ронэ мог видеть несколькими месяцами ранее в полку Эстиссак, во время памятного разбирательства. И тот не замедлил подать голос:

- Ну что вы, какой же это оборванец. Это господин де Ронэ. Берегитесь, Вежен. Говорят, с кинжалом он очень ловок.

На этот раз Клер все же бросила взгляд через плечо, предчувствуя неприятности. Возле коновязи стояли четверо, и можно было не сомневаться, что все охотно примут участие в веселье.

- Трактир забит, - шепотом сказала она, втайне надеясь, что любовник согласится уехать с ней до того, как дворяне поссорятся окончательно. - А у нас в лагере горячее вино. И тепло. И я. Уедем?

Она подозревала, конечно, что даже самый нежный шепот не удержит горячую голову от драки, но попробовать стоило. Эх, была бы здесь Жози, она как-то так умела осаживать любого, что никто и не обижался, но остывали мигом, словно ведро ледяной воды на голову...
Они и так были вымокшие, и ее Огонь, и эта четверка. Четверка, правда, посуше была, под навесом стояли, и в трактире до этого пили. Лучше бы совсем перепились и провалились куда-нибудь.

- Мадам Фонтен рассудит, кто ловчей, - рассмеялся Вежен. - Потом. Оставь его, милая, он спешит! Вы ведь уже уезжаете, шевалье?

+1

6

Теодор едва глянул на Вежена. Перевел более внимательный взгляд на того, кто назвал его по имени. И кого он не узнал, а оттого и не опознал попытку задеть в его словах. Только вызов в его тоне, и этого было достаточно.

– Конечно, уезжаю.

Щека Клер была нежной и теплой под его ласкающими пальцами. Которые были еще холодны как лед.

– И мадам Фонтен тоже. Возвращается в лагерь.

Он не стал добавлять – со мной. И не оставил ей выбора. И потому, что знал его, и потому, что не мог дать ей решать. Она жила здесь, он – нет.

+1

7

Она повернула голову, чтобы прикоснуться поцелуем к его ладони, жесткой то ли от поводьев, то ли от шпаги, то ли от всего сразу. Вдохнуть знакомый запах. Сегодня от него пахло дождем.

- Едем, - шепнула Клер. - Я скучала.

- Ну нееет, - от коновязи отделился Вежен, за ним его приятель. - Мы сами отвезем! Лучшего эскорта мадам не найти, а у вас... У вас устала лошадь. Правда же?

Из-под навеса послышался смех.

– Очень устала, – кивнул бретер, вкладывая повод в руку маркитантки. Повесил мокрую шляпу на луку седла. И разом перестал улыбаться. – Умоляю вас, господа, не утомляйте больше мою лошадь. Она не любит пустые разговоры. Если пожелаете, можете изобразить из себя эскорт. До первой же рощицы.

Послышался лихой свист. Предложение явно всем понравилось. Кроме Клер, конечно.

- Вы там намерены отстать? - не отказал себе в удовольствии съязвить Вежен.

Эти двое подходили все ближе.

- В местных болотах легко потеряться, - поддержал его приятель. И обратился к оставшимся у коновязи друзьям: - Эй, господа, будете нашими... провожатыми? Для месье Ронэ, чтобы не заблудился!

Маркитантка тихо, как мышка, держала лошадь и думала, молиться ли Пречистой Деве или от всей души желать им провалиться. Что быстрее подействует?..

+1

8

Теодор посмотрел на «провожатых». Потом на маркитантку.

– Я намерен вас там оставить, – отозвался он. И если он сам считал свои слова бравадой, по его лицу это было незаметно. А вот двусмысленность ответа он очень очевидно осознавал. И улыбался. – С вашего разрешения…

Наклонившись, он подобрал камушек.

– Я хочу позаботиться об эскорте для вас.

В промасленной бумаге, закрывавшей окно трактира, появилась дырка. Внутри кто-то громко выругался.

+1

9

Клер только вздохнула, наблюдая за этим безобразием. А ведь скажи хоть слово, и неизвестно, чем закончится.

- Господин де Ронэ согласился меня проводить, этого достаточно! - воззвала она к здравому смыслу подгулявших вояк, и видимо, зря.

- Вы достойны лучшего, - немедленно отозвался Вежен. Друг поправил его:

- Лучших!

+1

10

- Да что за черт, - послышалось от дверей трактира. На пороге, на ходу отряхивая заляпанный соусом от жаркого колет, появился еще один военный. Его грудь пересекал чудом не пострадавший офицерский шарф, белым пятном мелькнувший в полумраке под навесом.

- Кто бросил камень? - мрачно осведомился Кавуа. - Войны мало? Поучить манерам?

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

+1

11

Теодор заметно переменился в лице. На котором отразилось чувство, чрезвычайно схожее с сожалением. И, возможно, это же чувство сдержало восклицание, едва не сорвавшееся с его губ.

Но в его взгляде заискрился смех.

– Не знал за собой раньше такой меткости, – деланно вздохнул он. – Мои извинения, Кавуа. Я охотно обсужу с вами и мои, и ваши манеры. Если вы окажете мне сперва любезность не дать этим господам заблудиться, провожая меня до ближайшей рощи.

Лошадь всхрапнула – может, и впрямь утомленная разговорами. Но скорее, долгой дорогой. И Теодор с видимой небрежностью стащил с руки промокшую перчатку и пошевелил пальцами, возвращая им гибкость.

+1

12

Кавуа по-чистоплюйски протер колет платком, убедился в его относительной чистоте и хмуро обвел взглядом всю компанию. На военных задержался.

- Вежен, Коммель, Жарси и Сен-Прем, - себе под нос пересчитал он. - Четверо. Д'Эстиссаку я проставлюсь, перед Ренажем придется извиняться.

Последние слова могли бы прозвучать и потише.

- Господа, вы все участвуете? - на всякий случай уточнил капитан. Дождался утвердительных кивков и продолжил:

- Вас много. Мне придется долго ждать.

Кавуа еще никогда не пытался ускользнуть от обязанностей секунданта, поэтому сейчас вызвал на себя сразу четыре недоуменных взгляда. Пришлось объяснять:

- Этот шевалье только что оставил меня без обеда. А я, к сожалению, немного спешу. Чтобы не затягивать все это, - гвардеец покрутил в воздухе запястьем, словно подбирая слово, - предлагаю следующее. Я выступлю на стороне шевалье в нашем диспуте, и когда все будут удовлетворены... побеседую с ним уже о наших разногласиях.

- Капитан... - лицо шевалье де Коммеля из полка Эстиссак нужно было видеть. Кавуа с тем же успехом мог взорвать посреди двора небольшую пороховую бочку. Когда капитан гвардейцев кардинала говорит нечто вроде: "валяйте, деритесь, только побыстрее!.."

- Вы это всерьез? - осторожно уточнил Жарси от коновязи.

- Серьезнее некуда. - Раздражение в голосе пикардийца едва проскальзывало, но однозначно определялось. - Если вам не подходит мое предложение, тогда я буду просить вас всех пропустить меня вперед. Возражения? Предложения?

Он наконец посмотрел на Ронэ. Не улыбнулся, конечно, и уж тем более не усмехнулся (всем лицом), но это тоже ощущалось.

- Я.. возражаю, конечно. То есть не возражаю, но... - начал Жарси.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

+1

13

– А еще говорят, что терпение это добродетель, – промурлыкал бретер.

При всех недостатках Теодора, самоубийцей он никогда не был. И мастерство Кавуа знал. И не мог не понимать, что после поединка с ним, выиграет он его или проиграет, станет легкой добычей для остальных. И потому возражать он не стал. Предлагать что-либо, впрочем, тоже. Только постарался стереть с лица последние следы изумления. А затем посмотрел на Клер.

– Подождешь меня здесь, Порох?

Как она добиралась сюда от лагеря, он знать не мог. Но на дуэли ей было не место.

+1

14

Молодая женщина смотрела на него с грустью и пониманием, хотя от волнения у нее перехватывало горло. Уж она-то могла себе представить, что такое драка одного против четверых, даже если им угодно звать это дуэлью. И вмешательство гвардейца было не к добру. Пятый добавился, и что бы он там ни говорил, он тоже хотел драться с Огнем. А еще офицер! Мог бы, наверное, сказать что-нибудь. Помешать даже.
Маркитантка смотрела на Ронэ. А потом улыбнулась и сказала то единственное, что стоило сказать:

- Подожду, конечно.  На худший эскорт я не согласна, - улыбка стала чуть лукавей. Она протянула руку, вложила конские поводья в ладонь бретера и чуть сжала пальцы, теплые поверх холодной руки.

Все, что она могла сделать - показать этой четверке (пятерке уже!) непробиваемое спокойствие, хотя понятия не имела, как на самом деле сражается ее Огонь. Пусть понервничают.
Но ведь и господин капитан собирался перед кем-то там извиняться. И кого-то наверняка убьют раньше, значит, их будет меньше...

- Если опять дождь, я буду внутри, - добавила она. Словно и секунды не сомневалась в исходе дуэли.

- Добродетель? - переспросил Кавуа, направляясь к собственной лошади. - Для монахов и школяров.

Там же Сен-Прем и Жарси уже отвязывали коней, и несколько негромких фраз, которыми обменялась эта тройка, до слуха бретера не долетели.

+1

15

Теодор обмотал поводья вокруг руки. Привлек к себе маркитантку.

– И любовников, – шепнул он, касаясь губами ее шеи. Выбившиеся из-под чепчика золотистые пряди вспорхнули, отвечая его словам.

Поцелуй длился долго. Объятие – дольше. Потому, конечно, что ему нужно было согреть руки. Или, по крайней мере, так он сказал ей, сунув за пояс мокрые перчатки.

Запах пороха. Тепло нежной кожи, ощутимое даже сквозь ткань шерстяного платья. Привкус вина на ее губах. И солнце за ней, слепившее глаза и скрывшее ее лицо.

– Не торчи зря на улице, – он отдал ей свой кошелек. – И закажи какую-нибудь утку.

В седло он взлетел не коснувшись стремени.

+1

16

... Кавуа не мешал бретеру испытывать чужое терпение и иллюстрировать высказывание насчет монахов и школяров. Только подумал, что маркитантка-то из гвардейского лагеря, и вот именно там Ронэ и не хватало; а впрочем, пусть. Лучше в лагере, чем вот так собирать вокруг себя жаждущих крови дворян.
Четверо, надо же. Пора, наверное, было привыкнуть, но Кавуа не особо желал привыкать к Ронэ. Как-то не привыкалось. Давно зажившая дырка в ноге тоже вопияла к отмщению.
Но если бы бретера убили, монсеньор огорчился бы, к гадалке не ходи. У четверых как раз был шанс. Даже у троих был. Капитан совсем не хотел, чтобы они этим шансом воспользовались - это был его враг, в конце концов, и человек Ришелье, и если за пикардийцем в очереди еще можно было постоять, если делать совсем нечего, то за кардиналом лучше было не занимать.
Кавуа думал обо этом вскользь, больше развлекаясь в ожидании и шагом разминая жеребца. Четверка дворян, как раз поднявшаяся в седла, отпустила еще пару шуточек в адрес Ронэ и его пассии, только усиливая снедавшее капитана раздражение - он никогда не был ханжой, зато Ронэ был неисправим и продолжал дразнить гусей. И этот человек еще говорил Кавуа о здравомыслии!
Похоже, его собственное здравомыслие в лучшем случае распространялось только на войсковые операции; в худшем - исключительно на гугенотский плен.
А потом маркитантка с видом смущенным и счастливым исчезла в дверях трактира и небольшая кавалькада наконец двинулась прочь; Кавуа не мог отделаться от мысленных подсчетов, сколько доносов на него получит Ришелье за эту дуэль от случайных свидетелей перебранки.

- На каких условиях вы хотите драться? - спросил он, когда роща оказалась на расстоянии нескольких туазов. - До первой крови? До смерти?..

На последнем слове он усмехнулся - причина была не та, по его мнению, но обе стороны могли считать иначе.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

+2

17

Теодор поглядывал по дороге на капитана. Но четверо приятелей держались слишком близко, чтобы они могли позволить себе разговор. И поэтому он развлекался, перебирая рифмы. И не сразу понял вопрос.

– Мне без разницы. Я даже извинений требовать не стану, если эти господа пожелают просто уехать.

Кто был оскорбленной стороной в этом поединке, не разобрался бы, верно, и сам Джироламо Муцио, но бретера происходящее скорее забавляло.

+2

18

- Вот еще, - фыркнул Вежен. Заводила ссоры, с появлением Кавуа он потерял толику уверенности, будто не знал точно, чего ждать от гвардейца.

- Оставайтесь, Вежен, - рассмеялся жгучий брюнет Жарси. - А я пока съезжу... да хоть в трактир, - он подмигнул друзьям. - Покинутые красотки всегда нуждаются в утешении! Слышите, Ронэ, если вас убьют, я вытру ей слезы. Обещаю.

Патетика в его голосе вышла отменно.

Кавуа в перебранке не участвовал, но мимо такой подачи не прошел:

- Мне виделась роскошная стычка, а не одинокие прыжки на поляне, - лениво бросил он. - Двое против двоих - это занятно, особенно если еще двое ждут своей очереди. Валяйте, кого из вас я должен вызвать лично, чтобы вы не испортили мне это удовольствие?

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

+1

19

Теодор, казалось, пропустил подначку мимо ушей. Спешился, набросил повод на ближайший сук и снял шпоры.

– Вы жестоки, Кавуа, – усмехнулся он. – Лишаете месье де Жарси возможности показать тыл и не потерять лицо. Предложите им еще раз пропустить вас вперед – уверен, они согласятся. А по бабам, господа, вы тоже ходите только большой компанией?

        Отважней ваших даже средь овец
        Бывают речи и храбрей – сердца.
        Ища на четверых один конец,
        Вы насчитать смогли бы два яйца?

Благоразумия ему редко хватало надолго.

+1

20

Ленивое раздражение на лице гвардейца дало трещину широкой ухмылкой, которую он почти не пытался скрыть - только отвернулся к дереву, привязывая лошадь. Плечи Кавуа едва заметно дрогнули раз и другой, но можно было допустить мысль, что он оплакивает горькую судьбу своих противников.
Наверное.

Вежен выхватил шпагу быстрее ветра, непонятно зачем красивым и нервным движением проверил ее на сгиб и бросил:

- Господин капитан, мы готовы!

Коммель отстал от товарища на какой-то миг. Ронэ оказался в перекрестье неприязненных взглядов - Сен-Прем и Жарси тоже обнажили оружие, но в позицию становиться не стали. Что-то в их позах говорило о том, что своей очереди они ждут с нетерпением.

- За это я вам горло перережу, Ронэ, - пообещал Жарси.

- Отрежьте лучше то, чем он так гордится, - предложил Сен-Прем.

- Язык? - уточнил Кавуа, неторопливо снимающий офицерский шарф. Так неторопливо, что кто-то даже зубами скрипнул. Пикардиец тут же нацепил свою любимую маску ленивого бесстрастия и пояснил:

- Монсеньор всегда выговаривает мне, если на шарфе кровь. Немного терпения, господа...

Шарф отправился в седельную сумку.

- Кто против меня? Коммель? Шевалье, а кинжал у вас есть? Дайте ему кинжал кто-нибудь, это будет по-товарищески...

Кавуа с удовольствием сказал бы что-нибудь Ронэ насчет его не всегда уместного остроумия, которое только что превратило развлечение в будущую резню, но было поздно и при этой четверке явно не стоило.
Потом. Главное, не забыть. Интересно, сколько раз ему об этом уже говорили?

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

+1


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Части целого: От пролога к эпилогу » Искра в порох. Февраль 1628 г.