Иногда ей казалось, что это и есть Бог - плывущий по дому запах выпечки и ванили, по-девичьи разрумянившаяся матушка, ее теплые и ловкие руки, мирно угасающий вечер. Душа радуется и тихо поет. Анна-Мария аккуратно надкусила печенье и прикрыла глаза от удовольствия - оно было еще теплым и его крупинки, рассыпавшись во рту, быстро таяли. Чудо, как хорошо.

Впрочем, матушка права, пора подумать о том, как принять гостя и что ему сказать, чтобы выглядеть достойно и не подвести матушку. Обычно девушка старалась избегать светских приемов, ей больше нравилась уединенность и покой, а сейчас матушка поручила ей встретить гостя и объявить ему решение, слава Богу, что хорошее.
- Непременно, матушка, - живо отозвалась Анна-Мария, - мне вот с этой стороны нужно только потуже затянуть и все вполне прилично. Нанон все знает как сделать.

Темные, с каштановым отливом, волосы были сущим наказанием для Анны-Марии - очень густые и волнистые, они вечно норовили выбиться из прически, не говоря о том, как трудно было их расчесать, словно битву выиграть, оружием в которой служили многочисленные гребни, с вечно ломающимися зубцами. И поэтому, чтобы не отвлекаться на ненужные хлопоты, девушка их туго стягивала и прятала под чепец, не давая локонам ни единого шанса обрести свободу. 
В приятных хлопотах незаметно пролетело время, и, вот, несколько волнуясь, Анна-Мария уже входила в гостиную, а следом матушка.
- Добрый вечер, месье де Ронэ.

Теодор растерялся ничуть не меньше. И во взгляде, который он перевел с мадам Розье на мадемуазель де Вансак, его растерянность было очевидна. Почему она видит его в первый раз? А в какой?..

Вопрос девушки дал ему мгновение на передышку. На раздумье. И уже за это он был ей от всей души благодарен

– Шевалье де Ронэ, – ответил он. И, оттого что иначе не умел, уточнил: – Можно и Теодор… если захотите.

Озорная улыбка, тронувшая его губы, растаяла почти сразу. И к старшей даме он обратился уже без нее:

– Вы правы, мадам, я должен был прийти и поблагодарить вас намного раньше. И вас, и мадемуазель де Вансак. И если я этого не сделал… мои извинения, мадам, я клянусь вам чем угодно: я должен был покинуть Париж почти сразу после этой истории. Или отправиться на эшафот.

Врать он не умел. Но к счастью, говорил он в этот раз чистую правду.

Упоминание эшафота, как ни странно, ее совсем не удивило. Видимо, дуэль, причин для которой мужчины найдут десятки. А еще попыталась представить обстоятельства, при которых захотела бы  назвать этого мужчину Теодор... нет, лучше про эшафот.

И все же, шевалье неверно истолковал слова матушки, как будто он и вовсе с ней не виделся, да и  на  лице его отчетливо проступило откровенное удивление. Любопытная ситуация. Тут не до печенья. Но в пользу гостя говорило то обстоятельство, что он очень стремится встретится со своей кузиной, уж которая точно должна знать своего родственника в лицо.

- Месье, вы, я полагаю, хорошо помните те события? Прошу вас, подумайте, кто мог осмелиться прийти к матушке, воспользовавшись вашим именем. И, если у вас найдется претендент, будьте любезны его описать.
Девушка быстро подавила смешок, представив, как все бы выглядели, назови она сейчас мужчину Теодор. Как все смешалось - поездка, эшафот, самозванец... Может за печеньем послать?

Теодор прикусил губу. Объяснять, что у него была в тот вечер назначена встреча с его высокопреосвященством и капитан де Кавуа вызвался пойти к мадам Розье и убедиться, что ее письмо не было ловушкой… нет, спасибо. Но как доказывать, что он это он, он себе решительно не представлял. Счастье еще, что эта девушка и ее мать не решили уже, что он замыслил ее похитить.

Следующая мысль, пришедшая ему в голову, вспыхнула озорным огоньком в его взгляде. Но тут мадемуазель де Вансак в который раз пришла к нему на помощь, снова заслужив его вечную признательность.

И все же в первый миг он не ответил. Глядя на нее уже совсем иначе. Зная, кому был обязан решением мадам Розье.

– Я обещаю не обмануть ваше доверие, мадемуазель.

Свечи подмигивали в подсвечниках. Любая другая искрилась бы отражением их огней – хоть в кольце, хоть в сережке. Но мадемуазель де Вансак и без заемного блеска не казалась тусклой. И Теодор мог лишь понадеяться, что если не она, то ее мать подумала о том, насколько сомнительно будет его общество. А подумав, все же согласилась – и это поражало воображение. Неужели они ничего больше не спросят?

Ко всем своим прочим добродетелям, матушка еще  обладала деловой сметкой, быстро взяв в свои ловкие женские руки управление подготовкой к их занимательному путешествию. Сама Анна-Мария могла только попенять на себя за отсутствие таковой.

- Сколько нам всем понадобится времени, чтобы полностью подготовиться к отъезду? - задумчиво, словно что-то прикидывая в уме, спросила девушка. На самом деле ничего она не прикидывала, как обычно полностью полагаясь на практичность матушки, но нужно же было что-то сказать!

- Не меньше двух дней, - твердо сказала г-жа Розье. - Где вы остановились в Орсэ, сударь?
Тон ее не оставлял ни малейших сомнений, что остановиться под их скромным кровом она г-ну де Ронэ не предложит.